Андерс де ла Мотт - Игра [Geim]

В его объятиях.

— Я и так справлюсь, — шепчет ее голос в его голове, но он знает, что это не так.

И по ее взгляду он видит, что она с ним согласна.

А затем мужчина становится кем-то другим. Прямо у него на глазах. Кем-то, кто был старше и опаснее. И вдруг Эйч Пи чувствует, что в трусах его маленький мальчишеский член съежился и почти исчез.

Но, увидев ремень в свободной руке мужчины, в этот же самый момент он понимает, как обстоят дела, и его указательный палец сгибается на спусковом крючке, чтобы снести ему голову, раз и навсегда отправить этого гада в преисподнюю, и оружие в его руке превращается во что-то совсем иное.

Звон колокола раздается уже в его собственной голове. И в нем тонут все звуки и весь мир тоже. Как будто все церкви Стокгольма вдруг зазвонили одновременно, а город качается у него под ногами.

«Пожар!» — кричал кто-то, когда он несколько секунд спустя уже несся по лестнице вверх к улице Мальмшильнадсгатан. Карман куртки оттягивал старый гаечный ключ.

Эйч Пи легко проснулся. Медленно открыв глаза, сразу же по запаху определил, что находится не дома. Пахло съестным. Горячей, приготовленной на кухне, а не где-то в ресторане или в уличном киоске, настоящей домашней едой. Как чудесно!

— А, ты не спишь! — Ребекка заглянула в гостиную и, казалось, была даже рада его видеть. — Через пару минут еда будет готова, можешь пока привести себя в порядок.

Он кивнул и направился в ванную.

Когда Эйч Пи вернулся, Ребекка положила ему в тарелку здоровую порцию печенной в духовке домашней колбасы с картофельным пюре. Настоящим картофельным пюре, а не порошковым. Он не ел такого лет уже эдак… нет, он не помнил, сколько.

Было чертовски вкусно, он ел с огромным аппетитом. Ребекка ждала, пока он съест одно порцию, утолив первый голод.

— Я была у тебя в домике, — нейтральным тоном произнесла сестра.

— Знаю, — ответил Эйч Пи, прожевывая. — Видел издалека, но не хотел представляться твоим коллегам, — пояснил он, увидев недоумение в ее глазах. — Бомба настоящая?

Ребекка с пару секунд изучающе его рассматривала. Конечно, можно много разного сказать о Хенке, даже очень разного, но дураком тот не был никогда. В этом-то и загвоздка. Умный, но ленивый. Соображает хорошо, но не любит напрягаться. Смышленый, но не целеустремленный.

Надо было изначально понимать, что обхитрить его будет не так-то просто.

— Похоже, да, — подтвердила она. — По словам взрывотехника, взрывчатки достаточно, чтобы разнести теткину дачку в щепки. Закрепили под диваном, взрывной механизм должен был сработать на нажатие, но ты, наверно, и так это знал?

Он покачал головой и заглотил очередную порцию пюре.

— «Динамекс», его используют при строительных работах. Старый добрый динамит, но в новой упаковке.

Та же взрывчатка, о пропаже которой с запертого склада в Фисксетре Эйч Пи недавно прочел в Интернете. И со срабатыванием история тоже откуда-то знакомая, только он не мог вспомнить, где с этим сталкивался. Как если бы видел это в кино. Как, впрочем, и все остальное, что с ним приключилось.

Как будто вся его жизнь превратилась в какой-то странный фильм.

— Я говорила с Манге, — сменив тактику, произнесла Ребекка.

Это оказалось более эффективно.

Он перестал жевать и с беспокойством посмотрел на нее.

— И?

— Он все рассказал, — сказала она, не отпуская его взглядом. И перемена была очевидна. Из нагловатого младшего братца он в два счета превратился в маленького испуганного зайца. — К тому же он показал мне несколько симпатичных видеоклипов с телефона, который ты у него оставил.

Эйч Пи побелел, и вилка со звоном упала в тарелку.

— Бекка, я…

— Итак?

Она строго посмотрела на него в ожидании продолжения. Но оно не последовало. Вместо этого он уронил голову на стол, обхватив ее руками. Было похоже, что он плачет. И тут она уже не знала, что ей делать. На подобный сценарий она не рассчитывала. Она не видела его плачущим лет уже эдак…

Да, с того вечера, перед тем как пришла полиция. Тогда он тряс ее за плечи, чтобы вывести из шока и заставить с собой заговорить. Тогда в его глазах стояли слезы от растерянности. От злости, бессилия, но не от страха.

Сейчас все не так. Он выглядит таким уязвимым, таким маленьким.

Ребекка аккуратно положила ему руку на плечо.

— Ну-ну, Хенке, не расстраивайся, — сказала она самым нежным голосом, точно так же, как когда они были детьми и он просыпался от шума за стенкой их комнаты. — Все образуется, — и погладила его по волосам.

Хенке принял душ, использовал ее женский бритвенный прибор, чтобы соскрести самую длинную щетину, и надел ее спортивную одежду, потому что его собственные вещи отмокали в моющем средстве в кухонной мойке.

Удивительно, какие чудеса творят с людьми горячая пища, немного базовой гигиены и капля сочувствия. Так думала Ребекка, глядя на брата, свернувшего калачиком у нее на диване. После того как в ее душе улеглась изначальная злость на него, она почувствовала, что на самом деле рада, что он у нее дома, что она слышит его голос и знает, что с ним все в порядке.

Хенрик заполнил пустоты в рассказе Манге. Объяснил, как нашел телефон, поведал о заданиях, которые выполнял, об инсценированном аресте и всем том, что произошло после того, как его выкинули из этой странной Игры.

Сначала повествование продвигалось медленно, но потом он так ускорился, что слова буквально вылетали из него, и она едва успевала следить за ходом событий.

Все это звучало как безумие, причем это еще очень мягко сказано. Липовые полицейские, психи в лесу, самолеты, поджоги и бомбы… По меньшей мере, это все трудновато переварить. Да еще и тайные клубы, в которых делают ставки, играют в азартные игры, да еще и выполняют заказные убийства.

А когда он начал нести свой вздор об убийстве Улофа Пальме, Одиннадцатом сентября и сгоревшей церкви Святой Катарины, Ребекка была вынуждена попросить его остановиться.

Ну, просто чересчур!

На фоне этой все его обычные завиральные истории просто блекли. Неужели он сам не слышит, какой это бред? Но, с другой стороны, она не могла не принимать во внимание целый ряд явных доказательств того, что по крайней мере часть рассказанного Хенке произошла на самом деле.

Телефон, видеоролики, поджоги и бомба — настоящие. Она сама их видела или их следы.

То, что он попал в какую-то опасную кашу, — очевидно, как нельзя отрицать и тот факт, что кто-то хочет с ним расправиться. Но где же все-таки проходит черта?

Его слова напоминали рассказы бабушек-лунатичек, по ночам звонящих в полицию. Например, тех, которые жалуются, что НАСА следит за ними из их телеприемника, или что король на самом деле — робот на службе у ФБР.

Единственное, что роднило нынешнюю ситуацию с предыдущими переделками, в которые попадал Хенке, так это вопрос вины. Сам он, естественно, ни в чем не виноват, он — жертва несчастных обстоятельств. Просто немного запутался. Скоро договорится и до того, что камень сам полетел с моста на площади Линдхагенсплан…

— Ну, и что ты собираешься делать теперь? — Ребекка попыталась спросить его как можно более нейтрально.

Набрав воздуха в легкие, он глубоко вздохнул:

— Вариантов немного. Квартиру скоро доремонтируют, но я боюсь там теперь находиться. Теткина дачка тоже в пролете, а у Манге я жить не могу. В общем, думаю свалить, забить на все это и двинуть куда-нибудь. Куда-нибудь, где они меня не найдут. Может, в Таиланд, там Хесус, помнишь его?

Ребекка кивнула, но ничего не сказала.

— Когда приеду на место, найду чем заняться для прокорма, к тому же, если продать квартиру, появятся кое-какие деньги.

И он посмотрел на нее взглядом младшего братца, склонив голову набок. Куда вел этот разговор, она уже понимала.

— Но мне понадобится кое-какой стартовый капитал, чтобы начать…

«Ага, вот и оно», — подумала Ребекка. Самое эффективное решение всех его проблем. Правда, на этот раз заваруха, в которую он ввязался, оказалась похуже обычного, но итоговый приемчик, как всегда, один и тот же.

Ему нужны деньги, и, как обычно, ожидается, что даст их именно она. Малыш Хенке в беде, какие-то злые дядьки хотят с ним расправиться, поэтому ему требуются бабки, чтобы убежать и спрятаться.

И самое паршивое — как бы она ни вертела и ни крутила, ничего лучше этого решения придумать не могла. Можно было бы, конечно, предложить вместе пойти в полицию, во всем сознаться и помочь все исправить. Но она знала, что он ей ответит. Однако, даже если он согласится последовать ее совету, Ребекка сомневается, что ее коллеги смогут как-то ему помочь. Очевидно, что они быстренько арестуют его и осудят за Линдхагенсплан и Кунгстрэгорден, тем самым объявив, что раскрыли два самых громких дела этого лета. Но более глубокое расследование мотивов вокруг этих преступлений непременно будет положено под спуд в тот самый миг, когда Хенке заведет свой лунатический рассказ. Вместо этого всё повесят на него, он станет преступником-одиночкой, и, хотя он это в принципе заслужил, она не сможет спокойно наблюдать, как его посадят еще раз.